Девочка с мороженым

Девочка с мороженым

Однажды на свете жила девочка. Маленькая такая, с черными кудрями и капризным характером. Она любила кукол и мороженое. И как-то раз после школы она стояла возле своего дома и держала в руке клубничный пломбир. После ангины мама запрещала ей есть холодное, и девочка не хотела ее волновать.

Мимо проходил мальчик со скрипкой. Он был задумчивый и очень серьезный и не обратил на девочку никакого внимания. И тогда девочка взяла и уронила шарик мороженого ему на ботинок. Мальчик остановился, посмотрел на свои новенькие ботинки, заляпанные мороженым, и вздохнул. Еще утром мама, вынимая их из черной картонной коробки, строго сказала: «По лужам не бегать!». Что она скажет, увидев эти розовые разводы, мальчик даже представлять не хотел. Вечно эти девчонки путаются под ногами!

— Смотри, что ты наделала! Испортила новые ботинки! – уже было собирался выговорить ей мальчик и для верности прибавить: Растяпа!

Наконец он поднял на нее глаза, и тут… девочка улыбнулась.

— А у меня мороженое упало… — растерянно пожала она плечиками в белой вязаной кофточке. — Так жалко…

Читать далее

Домовой

Домовой

Больше всего на свете Таня любила читать. В доме, где они жили с бабушкой, на полке стояли две книги. Одна была очень толстая и очень старая, вместо обложки —  деревянные дощечки, обклеенные коричневой кожей, а на пожелтевших страницах черными и красными чернилами напечатаны незнакомые Тане буквы, которые складывались в непонятные слова. Когда бабушка читала вслух, Тане казалось, что это какой-то диковинный язык.

— Бабуля, а про что твоя книжка? – однажды спросила Таня.

— Это, Танюшка, жития. Про святых людей, — ответила бабушка.

— Которые ни одного вот такусенького грешка не совершили? – девочка сжала большой и указательный пальцы, оставив между ними пару миллиметров. — И не врали ни разу? И щелбан никому не дали?

— На то они святые.

— Ой, бабулечка, я сегодня Борьке затрещину дала, а вчера еще… — Таня приложила ладошку ко лбу и горестно вздохнула. — Не возьмут меня в святые.

— Мы простые смертные люди, наше дело – ежечасно просить у Бога прощения за прегрешения свои.

— Так если не сказать, он и не узнает, а?

— Узнает. Бог все знает и видит, — объяснила бабушка. — Мы его не видим, а он видит нас насквозь.

Таня решила, что бабушкину книжку ей читать поздно, ведь святым человек должен быть с первого класса и до гроба, а она к 11 годам уже неисправимая грешница. И нужно быть благодарной за то, что хоть в пионеры приняли.

Читать далее

Приставала

Тонкая полоска утреннего света скользнула по полу, на мгновение озарив длинный ряд железных двухъярусных кроватей, и замерла на скатавшемся в углу комнаты шерстяном одеяле. Оно шевельнулось, из-под него высунулась босая детская ступня. Прозрачная кожа вокруг щиколотки отливала фиолетово-зеленым оттенком застарелых синяков и ссадин. Луч снова задвигался, словно ему было скучно, и он хотел сыграть с кем-нибудь в салочки. Наконец один край одеяла откинулся. В полоске света блеснула щербатая мальчишеская улыбка. Волосы на голове были взбиты, цветастая пижама измята от беспокойного сна.

Его звали Сашкой Семеновым. Но ни имя, ни фамилия ему не принадлежали, как это полагается от рождения. Их придумала одна из воспитательниц, которая, придя на работу, обнаружила на ступеньках детского дома завернутого в рваное покрывальце круглолицего малыша. В тот день, когда подкинули мальчонку, преставился местный дворник. Поговаривали, что он отравился паленой водкой. Родных у него было, а друзья на проводы не пришли – нужно было успеть к открытию вино-водочного. Так и похоронили — в промозглое утро, без отпевания, под скупую слезу бабы Нади из котельной. В память об усопшем дворнике и нарекли найденыша.

Читать далее