Детское отделение химиотерапии. Если вы когда-нибудь думали, что находитесь в отчаянии, придите сюда и загляните в глаза женщинам, которые, как молчаливые тени, движутся по коридорам. Им неведома усталость, их не мучает голод, не отягощают обиды и не распаляют мечты о будущем. Они мертвы, хотя разговаривают и делают покупки. Они умерли раньше своих детей, чтобы не сойти с ума от горя.
5 августа, воскресенье
Марина, по привычке накинув халат, шла по коридору. В ее руках была папка, поверх которой лежало медицинское свидетельство. Она старалась смотреть прямо перед собой, но боковое зрение помимо воли захватывало окошки палат и боксов.
Дверь в пятую палату была приоткрыта. В проеме виден стол, полоска пола с перевернутым грузовичком и край кровати. Эта кровать еще вчера днем была застелена ярко-желтой простыней, а сегодня вместо нее больничная, в мелкий цветочек. Марина тронула дверь, но, подумав, остановилась. Что теперь ей там делать?
— Лена! — из двери столовой выглянула женщина в халате. На голос мгновенно отреагировала девчушка, в тоненьком платке, обмотанном вокруг головы. Ей было тринадцать лет, но угловатое мальчишеское туловище не имело ничего схожего с развитыми телами ее сверстниц. Когда Марина ее увидела впервые полгода назад, у нее были густые длинные волосы до поясницы. Но после химии волосы стали выпадать клочками — препарат убивал все быстрорастущие клетки.
Кивнув, Лена бесшумно пробежала в столовую.
До вчерашнего дня в отделении было две Лены. И медсестры, шутя, ловили их в коридоре и загадывали желания. Надо спросить, сбылось ли что-нибудь, подумала Марина.
Нахлынувшие воспоминания застряли комом в горле. Запрокинув голову, она набрала в легкие побольше воздуха — глаза налились слезами. Муж предлагал заехать за документами в больницу, но она почему-то решила это сделать сама, будто что-то не отпускало ее отсюда. А может, у нее развилась зависимость от боли? Может, ей нужны были новые душевные страдания, чтобы заглушить только что пережитые?
Из 10-й палаты вышел лысый мальчик. Его звали Миша. Он был детдомовский и лежал тут один. Бороться за его жизнь было некому, и ребенок медленно умирал от лейкоза, получая лечение в рамках полиса ОМС.
Мальчик остановился рядом с Мариной и протянул аляповато разрисованный кусок картона.
— Тетя Марина, вот.
Она взяла его мокрыми пальцами — от слез в глазах стояла пелена.
— Это я для Леночки нарисовал, — сказал Миша. — Она любит спаниелей.
На картонке толстыми карандашными линиями был нарисован рыжий щенок на поводке у темноволосой девочки в зеленом платье. Леночка…
Марина порывисто прижала рисунок к губам и зажмурилась от пронзившей ее боли.
